И о погоде, и о том, как ее делать

Книжку “Как делать погоду” я прочла летом. Надо было бы под Новый Год, но так уж повелось: готовь сани летом. Люблю Машу Ульянову, вот даже отзыв написала.

Ох уж этот Митя Ниточкин. Мечтатель, сын своего непутевого отца. И волосы у него жесткие, непослушные, и сумка курьерская слишком тяжелая, и куртка отцовская надета не по сезону, и кончики пальцев на ногах все время мерзнут.

И быть бы ему послушным кровяным тельцем мегаполиса, и покупать бы ему лак для ногтей для королевны Алены, и стремиться бы ему к карьерным высотам… Ан нет.

Вы слышали о приключениях Ричарда Мэйхью, который очутился в Под-Лондоне, потому что однажды наткнулся в подворотне на раненую Леди Д’Верь, и оказался вычеркнутым из обычной жизни, попав в бесконечный переплет? Подобно герою «Никогде» Нила Геймана, Митя Ниточкин однажды неосторожно купил термометр у невзрачных продавцов около метро. И пока он шел с этим злосчастным термометром домой, Москва на глазах превратилась в убогую, серую, удручающую и отравляющую быль. И с того дня все пошло наперекосяк. Рыжая королевна Алена, ведущая радиостанции Эхэм, только и замечала, что нет у Мити ни машины, ни карьеры, а есть какой-то глупый шрам на подбородке, растянутые рукава ветровки и подростковые голубые джинсы. И понеслась.

Дело кончилось тем, что Митя ударился головой об лед на Чистых прудах, расквасил нос и затих посреди катка, потому что не осталось у него никаких сил сочинять сказки и бороться с действительностью.

И вдруг….

«Жив парень! Зашибся маленько, но это ничего! Синяки до свадьбы заживут, знаем, проходили». Старикан с большим желтым пакетом, веником наперевес, растрепанными седыми власами и хитрым взглядом решительно вторгается в Митину жизнь, тащит ее прочь ото льда и сотрясает ее простым вопросом: «Ты вообще кто таков и чего тебе надо?» Митя чистосердечно делится со стариком, что после этого чертового термометра его поезд ушел навсегда в Нижние Челны, сумасбродная королевна скомандовала освободить жилплощадь, и хоть родители и развелись давно, но Митя от этого так и не оправился.

Но позвольте… Дедушка, а вы кто таков? Дед Мороз? Беззубый космонавт? Сумасбродный дрессировщик тигров? Да мало ли какая нечисть водится на Чистых прудах! «Молчи и слухай», - отвечает старик. И знаете кто он таков? Не поверите. Бакалавр международного ордена магов, целитель московских птиц, добрый колдун Василий Васильевич Дыдылдин. Это он в ответе за погоду в Москве. Уже более ста лет он гоняет тучи, запускает мечту в космос, меняет климат, чтобы было ясно и светло. И вот сам не зная как, Митя соглашается поработать на волшебника один год, чтобы сказки сделать былью.

Ох уж эта Улья Нова.

Как начнет сказку рассказывать, так «молчи и слухай, не мешай процецу». Не остановить, не оторваться. Сказка ее кружит, морочит, путает, отвешивает оплеухи, если отвлекаешься, и водит хороводы смешных и грустных персонажей, и грохочет вагоном метро, и мчится на старом мопеде в Новый Год.

Здесь и поздние 80-е с мелодией из прогноза погоды, и жвачки с вкладышами и пионерские бочки с квасом в жару, - воспоминания с комом в горле, на самом стыке эпох. И лихие 90-е с трагикомическим сараем, набитым вооруженными бандитами, грозящими Дыдылдину расправой. И совершенно Ильфо-Петровские крендели с кладом в редакции: Дыдылдин эдакий сменивший амплуа Бендер и Митя совсем уж ошалевший Киса, который точно «жэ нэ манш па си жур». И Булгаковская злая точность в описании литературных работников, которые окосели, хоть и были одноглазы, от чтения присланных в редакцию фельетонов они осовели, и вообще были очень, очень злы. И старческий, простите, сатирический журнал «Индюк», озабоченный судьбой непутевого миллионера Лени Окунева, который вдруг получил наследство от дяди из Австрии, и родная Молдавия его упекла, нет, решила опекать и никуда не выпускать, ибо сокровище нации. Абсурдная реальность, в которой мы живем и в ус не дуем.

Глянцевые журналы, и «Шоколадницы», и чудо-пылесосы Dirby, и бутики, и Царицынские многоэтажки, и даже помощный зверь, свинья Фрося, и целый слет волшебников и волшебниц на перроне пригородных поездов - все они делают погоду. Наперебой, взахлеб, отчаянно. Потому что только так и надо – «воплощать свою заветную многообещающую и долгожданную погоду в жизнь».

Счастливый ли конец у сказки? Да нет же у нее конца! Она бесконечная. Сочиняется на ходу, каждую секунду прямо из старых газетных вырезок, сиреневых снежинок, запаха одуванчиков перед грозой, да мало ли из чего. А если вы сомневаетесь, пишите письма волшебнику Дыдылдину и верьте в себя.