Winter cravings

On snowy days like these I get cravings.

I wish I knew more about photography - not only as an art form, but as a craft as well.
I grew up in a busy household of a self-taught photographer.
She had her heavy photo apparatus Zenit and boxes of the only film you could choose - Svema (how does it go “in Soviet Russia the film chooses you?”). She also had her very own little photo lab in the bathroom, an infra-red light bulb in the kitchen, and little buckets with mysterious chemicals where images magically appeared on the pieces of paper. She even had cute clothes lines where newly born pictures were nurtured.
My mom did it all by herself back in the 80s, when I was little.
I felt like a sorcerer’s scholar and held my breath witnessing how those moments of the past had been coming back.
Have you ever wondered why the hell we never really learn much from our parents? I mean, learn something valuable, take over crafts like in olden days: from father to son, from generation to generation. I’m not even talking about grandparents and the whole universe that will pass with them. With our pursuit of staying relevant it never really hits us until we are parents ourselves.
This is painfully ironic that I’ve received every hug, every kiss and lullaby in the world, yet I was deprived of this simple thing: a good old chat with my mom when she was 23 and I was just born.
Mom doesn’t have a photo lab at home anymore, nor does she indulge herself in photography as much as she should. Now she likes my photos as any mom would like her child’s arts & crafts experiments.
I will learn more though; crafts are a long term project, and they are fun.

What good does it do to be good enough?

The amount of time (not money) I spend searching for the right notepad is unbelievable. Ever since those unpicky pre-teen years I had to settle with just the right kind of “my dear diary”. Anything just wouldn’t do. Anything too pretty wouldn’t work because I would be worried that a mere act of writing would somehow ruin it. Anything too fancy wouldn’t do either. I would be intimidated by its silent expectations and terrified that my gibberish would just be not good enough. The notepad always had to have this feel of just rightness so I could relax and start writing in it.

  “Not good enough” is some sort of a curse, isn’t it?
Even though I definitely wasn’t raised Catholic (heaven forbid, I was born at the times when kids attended Communist parades with plastic flowers in their hands), the concept of unexplained guilt was there. The lurking shadow of the Evil Leprechaun telling me I’m not good enough was there. Was it a handy disciplinary tool (most likely) some part of the family used and then the other part of the family spent years to undo (the most impossible mission)? I’m not entirely sure.

I was reading about Henry David Thoreau today. The man who escaped from his noisy family to the cabin in the woods of Massachusetts. Not to save the world, not to inspire all generations of hippies. The dude just needed some quality time to unwind and write. What came out of this retreat is a thick rather boastful (this is Thoreau’s verbiage) book called “Walden” (1854). A hymn to the time spent well, spent wisely in the company of the most companionable companion in the world, the solitude.
What a dream, eh? I would dissolve into pure joy if I could spend some time in the rustic little cabin writing something decent (heck, even the cabin fever could be a source of inspiration!). This is very old school, I know. Imagine myself without Wikipedia, scrambling my facts around and putting endless asterisks to “double check this and that”… I’m very jealous of Thoreau’s perfect writing haven, which becomes yet another ally of that evil Not-Good-Enough Leprechaun.

It takes a whole lot to find your own voice and your own story. I wonder if this harsh “it’s not good enough” is a cruel blessing in disguise. Is it a wishful thinking or yet another disguise for the fear of rejection and legalization of laziness? The truth is out there.

The good thing is that I finally got a notepad which is good enough.

Misplaced

Though loneliness is something we were born with, it’s no joke to experience it stronger as years go by. Leo Tolstoy once said that after a certain age death is the only real thing a man can think about. We get ourselves happily occupied with everything we can, but as time goes by it gets harder and harder to do so.
 It feels as if I slip under the water where everything happening above the surface doesn’t matter much. I’m sitting under this calm water, listening to burbling and dim sounds realizing that I’m not that interested in diving out.


I was wondering about Nabokov. Given his encyclopaedic knowledge of merely everything and brilliant fluency in English, he had never given up on translating his works into Russian. He had this urge to convey everything into Russian himself not trusting any other translator (and why would he, indeed).

I’m wondering, why is that after living few years abroad we start reaching out for the foreign language? Is this a great power of habit, do we get lazy to constantly refresh our native language database? Or is it that the new language gives us some new way of thinking?
Linguists and neuroscientists would certainly know more about this phenomenon yet it keeps me wondering.

 I don’t even want to translate this into Russian. I’m contemplating whether the whole Russian language struggle is simply a part of a bigger struggle. Namely the restructuring of the values catalogue. Coming from the Slavic culture, or geographically speaking, Easter European landscapes, I carry a baggage. Naturally I put it down and took a closer look at it, as it was getting heavy. I went through it and decided that some changes are needed.
Firstly I decided that it’s okay to express that you are happy in public. The general interface here is uplifted, it’s smiley and if you’re feeling good on this gloomy rainy morning, it’s okay, nobody will frown upon you.

We’re all the same after all. Yet we all put the light-hearted façade because we don’t want to impose this on anyone else.



The paradox is that people are not keen on exposing this genuine willingness and helpfulness as a general interface. It weirds people out . The personal freedom and one’s very independent and selfish pursue of happiness are so important. Yet, this leaves us alone with endless freedom of any obligations.

Предчувствие романа

Давний сон

…
Предвечерние улицы незнакомого города. Тепло. Сигналили машины, вокруг - полно людей. Это был большой город. Небо над ним растянулось мягко-лиловым шелком. Мне казалось, что в городе какой-то праздник.

Я была одна. И не одна.

Вечерняя свежесть на щеках. Смех прохожих. Со ступенек магазинчиков сбегали девушки с шуршащими бумажными пакетами. Пакеты хлопали по их загорелым лопаткам.

Один за другим зажигались оранжевые фонари. А я все шагала по узким улицам, разглядывая себя и других в витринах, читала надписи на вывесках. Может, я была у кого-то в гостях?

Да! Я - беспечный гость, халиф на час, в легкой юбке  и босоножках. Стало весело-страшно. Я никого не знала, никто не знал меня... По улицам следом за блеском румян, белыми рубашками, сарафанами, шортами и стуком каблуков спешили запахи дыни и орехово-шоколадной пасты. В сумерках прятались беглые поцелуи.

Я вышла на площадь-базар. Оранжевые круги света легли мне на плечи, а вмести с ними чьи-то теплые ладони

- Здравствуй!
…

Джек Лейтон, до свиданья!

Понедельник 22 августа  2011 года начался паршиво.
Муж, просматривая, свежие новости дня, удивленно сказал:
- Джек Лейтон умер.
- Что? -  спросила я, просто чтобы потянуть время и представить, что я ничего не услышала.
- Джек Лейтон умер.

И так, в одночасье, в очередной раз стало грустно до слез. Я наконец-то нашла политика, которому можно было верить, за которым можно было идти. А он взял – и умер.

Бодался с раком до последнего, успел вывести свою идеалистическую социал-демократическую партию в официальную оппозицию, влюбил полстраны в свои усы, грозил Харперу костылем…. и вот взял и умер.

И даже не успел уйти на пенсию! Пенсия… эта исчезающая субстанция, за которую его партия боролась, борется и будет бороться. Как и за все остальное – здравоохранение, социальные льготы, человеческие права и привилегии.

Вся Канада в тот понедельник чертыхалась, плакала, негодовала, пыталась прийти в себя и искренне, искренне горевала, что дядя Джек умер. Вся страна читала его прощальное письмо, а Фэйсбук опять окрасился в оранжевый цвет.

А Джек …  оставил нам свой простой завет и (по законам жанра) ушел в закат.

“Друзья мои, любовь лучше гнева, надежда лучше страха, оптимизм лучше отчаянья. Так что давайте надеяться, быть оптимистами, и мы изменим мир” 
- Джек Лейтон

По следам федеральных выборов в Канаде

2 мая 2011 года канадцы засучили рукава, взялись за шариковые ручки и организованно проставили галочки в выборных бюллетенях. На кoну стояла судьба страны. Куда она пойдет? Вернее, куда ее пошлют.
Куда ее пошлют?
В Канаде на политическом лугу в этом году резвились целых 19 партий! Каждая распушила хвост, отполировала копытца и заблеяла на свой лад.
Вот протоптала траншею партия Носорогов, они обещали своим избирателям ни в жисть не выполнить ни одного обещания, данного в предвыборную кампанию. Не в бровь, а в глаз.
За кустом наводила резкость Пиратская партия, вдохновленная шведскими ребятами из Pirate Bay. Эта партия ратовала за реформы авторского права, открытое правительство и другие чудеса халявы. Мальчик, ею заведующий, зовется Миккеном. Одна его шляпа стоит вашего голоса… 
Под кустом радовалась жизни партия Марихуаны. Ее слоган прост. “Легализуйте эту траву к чертовой матери, а то в тюрьмах уже места для маньяков нет – все забито несчастными афро-американскими потомками хиппи. P.S. Курение и пьянство губит организм быстрее, чем какой-то несчастный косяк.”

Была на лужку и Партия Христианского Наследия. Что они там делали непонятно, потому как они верят, что вместо законов, государства и экономики должна быть Библия. И разрази гром еретиков.
По-серьезному
Но по-серьезному за места в парламенте бодались Консерваторы, Либералы и Новые Социал-Демократы.
Консерваторы
Во главе консерваторов авторитарный Стивен Харпер. Между нами он виноват уж тем, что обожает Буша-младшего (а за такое бьют ногами). Но канадцы его не бьют, он ведь “настоящий канадец”. Сидит в Тим Хортонс, тискает запуганного котенка (Tidbits – это такие мини-пончики из Тим Хортонс, посланники сахарного диабета). На заднике можно представить себе хоккейные клюшки. После кофе он сядет в гигантский внедорожник с пластмассовыми яйцами для пущего блеску и уедет в МакЗамок, затерянный на нескончаемых окраинах повышенного комфорта... Имидж понятный многим и многим затерянным на канадских полях.
Консерваторы известны следующими убеждениям. Налоги корпорациям надо урезать, если не отменить вовсе (потому что они двигатель прогресса и рабочих мест). Аборты надо бы запретить, потому что не женское это дело решать – рожать или нет. Геи – ошибка природы, даешь бурение нефти и рубку леса так, чтоб щепки в космос летели, диссидентов надо бы осудить за все потенциальные террористические акты… Канада будет процветать, потому что у нас экономическое образование.
Да, и если вы волнуетесь насчет глобального потепления, то не волнуйтесь. Харпер в него не верит, потому что это теория заговора гнусных ученых, а на самом деле все это в Божьих руках.
Либералы
Главные соперники Консерваторов – Либералы. У Канады богатая история либеральных премьер-министров – из 22 премьеров, 12 были либералами. 
Либералы известны умеренно-левыми взглядами, официальным введением бесплатной государственной системы здравоохранения, декретов и пенсий. Это они привили Канаде ценности мультикультурного видения мира и дали иммигрантам  путевку в жизнь.
В 70х Либералы показали Квебеку (вожделеющему независимость и присоединение к матушке Франции) кузькину мать, в 2003 не пустили Канаду в Ирак, и у премьер-министра Кретьена как минимум 150 тысяч просмотров на YouTube (“доказательство – это доказательство! если доказательство доказано, то какие еще доказательства вам нужны?”)
К выборам 2011 Либералы подготовились умеренно: обещали пенсионную реформу, инвестиции в образование, справедливые налоги на корпорации и всенародную борьбу с глобальным потеплением (а то, знаете, ковчегов на всех не настроишь). 
На щиту у Либералов сиял лик Майкла Игнатьева - интеллигента в предреволюционном значении этого слова. Он же Миша Игнатьев.
Миша Игнатьев  – ни много ни мало внук графа Павла Игнатьева (был такой Министр народного просвещения в 1915-1916гг). После пришествия новой власти дед иммигрировал во Францию, а оттуда в Квебек. Папа Миши – тоже важный дипломат, мама, как вы понимаете, красавица, а у самого Миши научных степеней не счесть. За поясом профессура в Кэмбридже, Гарварде, университете Торонто и Британской Колумбии и еще 17 опубликованных книг впридачу.
Миша (после долгого жития в Великобритании и Америке) решил вернуться в Канаду и податься в политику… В Канаде народ его прозвал Игги, просто Игги. Его в  общем-то не поняли и не оценили. Все подумали, что у него смешная фамилия, какое-то мутное русско-американское прошлое и говорит он заумно, без словаря не разберешь. В общем, куда ему с хоккейными клюшками и пластмассовыми яйцами на фермерских тракторах Альберты тягаться….
Новые социал-демократы
И, наконец, третья соперница - Новая Социал-Демократическая партия.  Родилась она в 1961 году в семье конгресса рабочих профсоюзов и кооперативов.
В младенчестве воспитывалась самим Томми Дугласом, отцом канадского здравоохранения и “величайшим канадцем всех времен” (по итогам конкурса CBC Television 2004 года). 
К 2011 году партия стала совсем взрослой. Уже совсем по-взрослому она выступала за равноправие полов, прекращение дискриминации меньшинств и расширение социальных льгот.
Возглавлял партию Джек Лейтон. Это такой дядя с усами, похожий на Ленина.


Дядя Джек обещал решительные меры по защите окружающей среды, прекращение “войны с наркотиками” (тюрьмы за счет нее обогатились лет на 50 вперед), повышение налогов на жадных корпоративных акул и передышку для мелких бизнес-рыбешек.
Дядя Джек стал иконой интернета: на Фэйсбуке молодые и рьяные канадцы меняли свои портреты на оранжевые кубы, его усами восторгались, его профиль прочили на 100-долларовую купюру. И даже Квебек кричал “уи, уи, трэ бьен”, забыв о своем сепаратистком Блоке Квебекуа.

И вот случилось 2 мая….
Хотели как лучше…
И что же вышло?
- 39.6% канадцев проголосовали за консерваторов
- 18.9% канадцев поставили галку за либералов
- 30.6%  канадцев поверили в новых социал-демократов.
- 3.9% канадцев проголосовали за партию зеленых.



Вы думаете, консерваторы получили 39.6% мест в парламенте?
Эк!
Все 53%!
Пошто такая несправедливость? А потому что такая избирательная система. В каждом избирательном округе соревнуются кандидаты, а у избирателей дилемма:
- Я буду голосовать за мадам Баттерфляй, потому что у нее нос короче, чем у мадам Помпадур.
- Подожди, но ведь Баттерфляй из консерваторов! Ты  же либерал, почему за Помпадур не голосуешь?
- Но мне нос у Помпадур не нравится, поэтому буду за Баттерфляй!
И вот дело кончается примерно как в Англии: 70% населения хочет пиво и только 30% населения хочет кофе. Но все считается по избирательным округам, и дело кончается победой меньшинства.

Будет ли расти народное недовольство и поддержка реформы избирательной системы?
Кто знает…
Пока если что и растет, то цены на бензин.

Tacos, tacos… главное морковка!

Жонни Деп, кроме всего прочего, известен вопросом “Are you a Mexican or a MexiCAN’T?”

Ленавильчане тоже решили, что мы вполне себе мексиканы, и ели на ужин такос. Фотографии наших кукурузных бутербродов нет, потому что они были съедены так быстро, что до камеры руки не дошли. Посему выбрали из интернетов этих кукурузиков, они поприличнее наших выглядят:

Что это такое
Берешь кукурузную лепешку стоячую и нашпиговываешь ее всем, что есть в холодильнике.  Поджариваешь говяжий фарш (в ход может пойти и рыба, и курица, и индейка, и бобы и грибы для вегетарианцев). Запасаешься томатным соусом, лечо, сальсой, сметанкой и сыром. Можно добавить зеленый салат, лук, помидоры.. лиха беда начало. Все это слоями выкладываешь на разогретые в духовке лепешки.
Как это есть
Поначалу мы смотрели на это дело подозрительно. Это что же получается, Нестор Петрович, выдают тебе на тарелке сомнительного размера порцию, хрустишь себе скромно кукурузкой, утираешься километрами салфеток, потому что есть это надо руками, и думаешь, ну придумали же эти мексиканы. 

Морковку подавай!
Мексиканы мексиканами, а нам, славянам, нужна морковка. К такосам мы прибавили овощи.
Культура поедания овощей в Канаде любопытна. Здесь народ любит овощи штучно. И с густым соусом, в который он эти штучные овощи обмакивает. Мы смотрели на это дело искоса, но постепенно пристрастились к греческому дзадзики/цацики/ tzatziki (йогурт из козьего молока с огурцом и чесноком).
И так хрустели мы кукурузкой, морковкой и брокколи,  и спустя три бутерброда наелись до отвала.
До сих пор перевариваем.
По второму заходу!
Сегодня у нас опять были такос-ы на ужин! На этот раз камера сработала быстро. Приятного вам! 

Рябь на воде

Сижу перед чистым листом. Смотрю на него с недоверием. Все мои слова уходят куда-то одно за другим. Незаметно и коварно. Мне кажется, они все еще у меня под рукой, стоит только потянуться. Но сколько ни тянусь, как далеко ни тянусь, не могу их найти. Непривычно быть бессловесной.

Упрямо сижу перед чистым листом, смотрю на свои руки. Слушаю мысли. А они песни поют. Русские, тягучие, грустные, старые. Про степь. Ночь. Звезды и цветики. Разлив рек по весне. Они пахнут вечерней водой. Я слышу ветер в лесу, птиц, хруст веток, я знаю, как по реке перекатывается звук. Как скрипит деревянный мостик. Как по реке идет рябь. Как с плеском в воду уходит весло. Какая холодная вода в скважине. Какой вкус у клубники с куста. Какое теплое яблоко и как оно пахнет солнцем.

Как все это далеко и никогда не вернется, все осталось в моей памяти.

Упрямо не вытираю со щек слезы.

Смотрю на чистый лист. Почему я не могу описать все это так, чтобы кто-то почувствовал то, что чувствую я, увидел то, что вижу я? Как остаться в чьих-то воспоминаниях, как будто время остановилось?

Я буду сидеть перед чистым листом, пока не дозовусь до моих забытых слов. Вдруг они вернутся издалека, придут ко мне тихо-тихо. Утром… Вечером… Когда-нибудь?..

Фотография Сергея Прокудина-Горского 1905-1910
”В Малороссии”

Воспоминания о запахе

Продолажется настроение “я пишу, следовательно я существую”.

 

Смотрю на нос туфли. Туфля рассеянно клюет носом. И вдруг

Что-что?

Дразнит, подкрадывается, шепчет, щекочет, теребит. Подумалось, послышалось, незаметно вспомнилось…Молчит и все улыбается, взмахивает широкими рукавами – то одну картинку показывает, то другую.

Кто ты? Чего ты хочешь от меня?

Присматриваюсь… Яркое окно, эркер, паркет, меховые пледы на креслах, этажерка во всю стену, запах сандала, терпковатый, еще не совсем привычный. Звуки фортепиано из-за закрытой двери…

Я прекрасно помню каждую щербинку на клавишах, письменный стол, россыпь карандашей, вкус каждого карандаша и вижу на них следы от зубов. Надо же, как приятно растушевывать карандашную благодать на бумаге!

Сны, много снов, яркие, летучие, о которых нужно непременно рассказать, потому что оо, ну конечно же, вот они, рисунки, задачник, «складывай портфель вечером». Борьба упрямства и доверчивости под подушкой. Так давно, так давно…

Постой…

Обвожу взглядом круглый стол, скучные серые стены, речитатив «Наши планы на следующий год очень амбициозны». Постой, кто меня сбил с толку? Кто со мной шутит?

Слева от меня – царство роз и корицы. Нет. Справа – терпкий, звучный, глубокий… сандал. Не могу поверить, это она во всем виновата. Она! Сидит рядом и беззаботно жует кекс. Что у нее запрятано дома в шкатулке? Какого цвета? Какой причудой созданы они? Не могу поверить…

Голоса стихают, стулья облегченно двигаются, стол пустеет. Смотрю на нос туфли, но не вижу его… Вижу только яркое окно, эркер, паркет, слышу фортепиано. Пальцы постукивают балладу к Аделине.

Когда-нибудь я вспомню и этот запах, безличный запах комнаты с круглым столом, и серые стены, и рождественскую елку в углу, и даже «наши планы на следующий год…» … И тут же вспомню следы от зубов на моих карандашах. Найду их по запаху.

Волшебные чашки

“Напиши про волшебные чашки!” – мудрый муж сказал жене в ответ на плач “я ничего не пишу”. “Просто пиши себе в удовольствие,” – уточнил он. 

Скрип-скрип. Отворяются дверцы шкафа. Динь-склянк. С полки спрыгивают чашки.
У каждой чашки все по-своему. Свой хозяин, своя ручка, своя трещинка или зазубрина, свой язык, своя радость и печаль. Чашки предметы обыденные, привычные. Чашками никого не удивишь. А жаль.
Сегодня чашка с желтым цветком на одном столе, завтра на другом. Она со всеми дружит, ей всякий стол – дом.
Чашка с медвежонком поселилась у теплой лампы, а под лампой открытка, а открытка из далекой страны. И чашка с открыткой наверняка разговаривает, только шепотом, потому что это секрет.
Чашка с лошадиным оскалом и скабрезностью восседает у рамки с фотографией любимой собаки.
Чашка с клейким листочком «собственность Клавы П.» - приголублена, окольцована. И за ней зорко следят, куда она с утра ушла. Кто ее похитил? Кто посмел забрать ее, бедняжку, к себе, когда ты ее вчера мыл и любовно в шкаф прятал?
Чашки, брошенные в раковину, замарашки, до которых нет дела их временным хозяевам, чашки в укромном уголке шкафа, куда никто не дотягивается по лени и сонливости. Чашки, которые все равно все про тебя знают, не сомневайся.
Чашка покрытая синей глазурью, желанная, с золотой рыбкой, и плавники у рыбки выведены золотой краской. Чья ты, голубушка, кто тебе загадывает по три желания в день? О чем она мечтает? Кто ей подарил цветы? Почему она краснеет, когда ты ее о цветах спрашиваешь?
Чашка с надписью «кофе» и россыпью пузатых кофейных зерен, чтобы никто не усомнился. Правдивая и наивная. Что ты скрываешь? Где твои потайные узоры на донышке, где иероглифы по ребру, где снежный лубок, где поцелуй Климта? Не так же ты проста, как кажешься! Ну какая же ты… чашка в футляре, не иначе!
Чашка с полуостровом Сахалин. Синяя – синяя. С целой дюной кофейного песка по краям, потому что кипятком история пишется, а не с кофеваркой. Стойкая. Деловая.
Чашка с логотипом, чашка с цитатой, чашка с ребусом. Жаль только без очков, такая солидная и начитанная. Давай поговорим. Ну, признайся, ну ты же нарочно, нарочно все усложняешь, правда ведь?
Скрип-скрип. Отворяются дверцы шкафа. Динь-склянк. Чашки возвращаются в шкаф. Щелк-щелк. Свет гаснет. И начинается волшебство…